Иероним Босх – нидерландский художник, который творил на стыке Средних веков и эпохи Возрождения. Он был современником титанов итальянской живописи: Микеланджело Буонарроти, Рафаэля Санти, Леонардо да Винчи. Но его работы стилистически трудно сопоставить с их шедеврами. Босх совершенно другой, уникальный. Это с легкостью понимаешь, просто взглянув на его знаменитые триптихи.
«Наши современники считают, что Босх был сумасшедшим. Но скорее всего это сознание XX-XXI веков проецирует свои проблемы на психику Босха. Он был, как мне кажется, человеком весьма рациональным. У него было прекрасное чувство юмора. Он делал свои странные, на наш взгляд, вещи, пытаясь донести что-то с иронией. Когда мы видим, что ждет грешников в его аду, это внушает гораздо больше отвращения к греху, чем те жуткие вещи, которые изображают геену огненную. У Босха они тоже жуткие, но и немножко смешные. И эта ирония, которую он вносит в свои работы, она помогает нам стать лучше», – комментирует Наталья Гончаренко.
Иероним был достаточно обеспеченным, поэтому в прямом смысле слова творил, что хотел. Он писал так, как подсказывала ему фантазия. При этом был образованным художником. Например, он хорошо знал бестиарий – своеобразную средневековую энциклопедию, в которой раскрывался символический смысл изображения животных. Отсюда и многочисленные звери на его полотнах. Вопреки распространенному мнению Босх не был еретиком. Совсем наоборот – он даже состоял в одном из религиозных братств и писал алтарные картины для церквей. Этот художник до сих пор остается одним из самых сложных и самых неординарных как для зрителей, так и для критиков.
После Босха мало кто из знаменитых художников поддавался соблазну творить по воле своей фантазии. В XVII веке развивается классицизм, где превыше всего ставится рациональность. Далее появляется неоклассицизм, наступает эпоха Просвещения, во время которой никто также не интересовался художниками со странностями. Все меняется только с развитием символизма – во второй половине XIX века. Яркий пример тому – творчество француза Гюстава Моро.
Гюстав много путешествовал по Италии. Поэтому в его работах часто можно найти отсылки к сюжетам античной мифологии. Его картины сложные по цвету и по смыслу. Но прославился он скорее по другой причине, считает Наталья Гончаренко:
«Моро был великолепным педагогом. Это может показаться странным, но он учитель Анри Матисса. Наверное, в том был его педагогический талант, что он позволял своим ученикам делать то, что они хотят, раскрываться. Рискну сказать, что это даже важнее, чем его творчество. Он был учителем не только Матисса, но и Жоржа Руо, Альбера Марке».
В начале ХХ века сюрреализма еще не было, но была метафизическая живопись – направление, многие идеи которого и переняли сюрреалисты. Родоначальником ее считается итальянский художник Джорджо де Кирико. А возникла такая живопись в противовес футуризму. Ее последователи уходят от механистичности к классике. Но классике не в привычном понимании, а все с тем же странным уклоном. Неудивительно, что такие работы впечатлили Сальвадора Дали.
«Есть легенда о том, что Дали увидев картины де Кирико упал в обморок от восхищения. Джорджо, как настоящий итальянец, берет за основу элементы классицистической архитектуры. Но они у него бездушные, не связаны с непосредственными ландшафтами. Тут еще действует принцип соединения несоединимого, который потом в сюрреализме разовьется на полную мощность», – объясняет Наталья Гончаренко.
Непосредственными предшественниками сюрреалистов были дадаисты. Дадаизм – направление, которое еще называют просто «дада», возникло во время Первой мировой войны в Цюрихе. Основателем его считается поэт Тристан Тцара. Алогизм, случайность, бессмысленность – главные принципы дадаизма. Но при этом в нем заложена глубокая философия.
«Дадаизм неспроста связан с войной: художников она морально подкосила. Они отказались от того искусства, которое создало культуру, породившую войну. И стали создавать антиискусство. Они понимали, что в то время, когда гибнут люди, нельзя по-прежнему создавать прекрасные портреты, идеальные пейзажи», – говорит Наталья Гончаренко.
Говоря об «искусстве со странностями», просто непростительно не упомянуть сюрреализм. Впервые этот термин употребил французский поэт Гийом Аполлинер. Но ассоциируется он у нас совсем с другим человеком – Сальвадором Дали. В его работах прослеживаются главные принципы этого направления: освобождение разума, полный автоматизм в движениях, в работе с материалом. «Когда я пишу картины, я чувствую себя сумасшедшим. Единственное различие между мною и сумасшедшим в том, что я не сумасшедший», – писал Дали. Это многое говорит о нем и его подходе к работе.
«Когда вы очень сильно что-то любите, вы не можете это анализировать. Например, очень верующий человек далеко не всегда может быть хорошим иконописцем. Он слишком эмоционален и должен немного отстраниться. У любого исследователя должна присутствовать отстраненность. У сюрреалистов это есть. Одно дело – это образ сюрреалиста и его творчество, и другое – его частная жизнь. Хотя Сальвадор Дали пытался сделать вид, что его произведения – это он сам», – говорит Наталья Гончаренко.
Самая большая заслуга этих художников в том, что они пользовались только средствами собственной фантазии, противились навязываемым правилам и нормам и потому создавали настоящее, неподдельное, пусть иногда и непонятное искусство.
