Фото: «Мир Белогорья»
По официальным данным, суммарное количество военной техники доходило до 1,5 тысяч единиц с обеих сторон. Некоторые источники говорят о 1,2 тысяч. В любом случае на самом поле такой концентрации танков, конечно, не было.
«Речь идет о всей полосе, на которой наносился фронтовой контрудар, а она была значительно шире, чем Прохоровское поле. Под Прохоровкой заняла позиции 5-я гвардейская танковая армия без дополнительных сил и средств. Между рекой Псёл и насыпью железной дороги наступали 18-й и 29-й танковые корпуса. И со стороны немцев там тоже не весь танковый корпус находился», – комментирует начальник института военной истории Военной академии Генштаба ВС РФ Мирослав Морозов.
На художественной композиции в музее-диораме вы могли увидеть разгромленную штабную машину и мотоцикл, которые находились прямо на поле битвы – в гуще событий. Мирослав Морозов объяснил, как и почему они могли там оказаться:
«Автомобиль или мотоцикл на танковом поле вряд ли мог бы быть. Хотя у немцев в 1944 году командирами танковых подразделений мотоциклы использовались для управления – чтобы на поле боя контролировать свой экипаж. Не доверяли до конца радио, к тому же оно иногда выходило из строя. Но в данном случае эти предметы скорее всего просто оказались на поле боя в предыдущие дни. Мы знаем, что контрудар начал наноситься с 9 июля: противник препятствовал нам, нанося удары авиацией. Это как раз могли быть последствия авиаударов».
Задача гитлеровской армии прорвать советскую оборону и выйти на оперативный простор не была выполнена. Но и цель, которая стояла перед советской армией, тоже не была достигнута – окружить группировку противника не удалось. Но значение имело уже другое, уверен Мирослав Морозов.
Именно это и позволяет называть танковую битву ключевым сражением лета 1943-го, а место, где она проходила, – Третьим ратным полем России.
